В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в XX столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема - человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, - вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в XX веке - от русско-японской до Афганской. Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества. Эта книга - возвращение долга нашим предкам, солдатам и офицерам Русской Армии, незаслуженно забытым героям давних войн. Это - дань уважения и памяти фронтовому поколению Великой Отечественной, моему отцу и его боевым товарищам. Это - дань уважения участникам «малых войн», моим ровесникам и друзьям, воевавшим в Афганистане. Это - боль за тех мальчиков, что проливают сегодня кровь в «горячих точках», и за тех, кому только предстоит пройти через войну…
Приложения
Вопросы для интервью с участниками вооруженных конфликтов XX века{9}
1. Если считаете возможным, укажите свои биографические данные (фамилия, имя, отчество, год и место рождения).
2. Участником какой войны вы являетесь?
3. Кем вы были до войны? (Укажите профессию.)
4. В каком возрасте вы попали на войну? Каким образом (по призыву, добровольно, другим путем, каким именно)?
5. Где и как застало вас известие о войне? Какие чувства вызвало?
6. Сколько времени вы воевали? В каких войсках (формированиях)? В каком звании? В какой должности?
7. В какого рода операциях участвовали? Боевые задания какого характера вам приходилось выполнять?
8. Ваше отношение к войне на разных ее этапах: С какими чувствами шли на войну? С какими возвращались? Была ли вера в победу, в правоту своего дела? Как влияли на настроение людей победы и поражения?
9. Какие чувства вы испытывали в боевой обстановке? (Страх? Преодоление страха? Лихорадочное возбуждение? Что-то другое? Что именно?)
10. Какая минута, день, событие были самыми трудными, тяжелыми, опасными? Что было самым страшным для вас на войне? Что запомнилось больше всего?
11. Ваше отношение к врагу: каким его видели, воспринимали? Образ врага, противника, неприятеля - смысловой оттенок слов: что более подходит? Какое значение в этой связи имели идеологические мотивы?
12. Участвовали ли вы в разведке, во взятии „языков“ и других операциях, связанных с проникновением в тыл врага?
13. Первый пленный, которого вы увидели. Ваши чувства, впечатления. Отношение к пленным вообще.
14. Что вы думаете о своих, попавших в плен к неприятелю? При каких обстоятельствах это происходило?
15. Ваше мнение о союзниках, если они были.
16. Отношения с местным населением.
17. Боевая техника (оружие) - свое и противника: на равных шла борьба или нет? Особенности партизанской войны. Система взаимоотношений „человек и техника“; чем было для вас личное оружие?
18. Климатические условия: какие трудности были с ними связаны, как их переносили?
19. Роль боевого товарищества, взаимовыручки. Взаимоотношения старших и младших. Потери друзей.
20. Взаимоотношения солдат и офицеров (рядовых и командиров).
21. Знакомы ли вам понятия „тыловая крыса“, „штабная крыса“, „окопная братва“? Есть ли современные аналоги?
22. Как снабжалась армия (ваше формирование) на войне? Были ли аналоги „наркомовским 100 граммам“, офицерским доппайкам и т. п.?
23. Солдатский быт. Трудности. Забавные случаи.
24. Были ли вы суеверны? В какие приметы верили? Повлияло ли участие в войне на ваше отношение к религии? Если да, то каким образом?
25. Минуты отдыха на войне. В каких условиях и сколько приходилось спать? Какие были развлечения? Какие песни пели?
26. Ранения, контузии, болезни. Кто и где оказывал вам медицинскую помощь? Что запомнилось из госпитальной жизни?
27. Имеете ли вы награды? Какие и за какие заслуги?
28. Женщины на войне. Как относились вы и ваши товарищи к присутствию женщин в армии, если они там были?
29. Какие письма вы писали домой с войны? Какие письма получали из дома?
30. Как вас встречали на Родине после войны? Какое было отношение к ветеранам? Какое отношение к ним сейчас?
31. Что такое война - для вас? Знакомо ли вам чувство „фронтовой ностальгии“? Мучают ли вас воспоминания, военные сны?
32. Как вы относитесь ко всему этому теперь, спустя столько лет? Как шел процесс переосмысления, переоценки прошлого?
33. Ваше отношение к тем, кто вас туда послал, тогда и теперь.
34. Как повлияло участие в войне на вашу дальнейшую жизнь?
В результате проведенного автором интервьюирования участников Великой Отечественной и Афганской войн получен интересный и обширный материал, который применим для анализа широкого спектра историко-психологических проблем. Тематически он гораздо шире, чем круг вопросов, рассматриваемых в настоящем исследовании. Поэтому в монографии используются ответы только на часть вопросов обследования, касающихся освещения следующих проблем: феноменов, возникающих в связи с тем, что война является экстремальной ситуацией (вопросы No№ 9, 10); формирования образа врага и отношения к нему (No№ 11, 12, 13, 16); особенностей фронтового быта (No№ 22, 23, 25); веры и атеизма на войне (№ 24); отношения к женщинам в армии (№ 28); выхода из войны и постгравматического синдрома (No№ 30, 31, 32, 34).
Практически все респонденты в ходе опроса дали весьма полезную и очень интересную информацию. Все ответы носили неформальный характер, отличались большим разбросом информативности, детализации фактов, степенью эмоциональности и т. д. Вместе с тем, ответы одних и тех же респондентов на разные вопросы не были равноценны, в ряде случаев ответы на какую-то часть вопроса оказались опущены. Некоторые из респондентов просили, чтобы при использовании материалов интервью оно рассматривалось как анонимное; большинство разрешило указать их имена и основные биографические данные.
Читайте еще:
Наряду с упомянутыми страхами, к одной из наиболее частых причин аноргазмии относится навязчивая концентрация внимания на тех сексуальных ощущениях, от которых ожидается, что они непосредственно предшествуют оргазму. Такие и аналогичные формы полного сомнения в процессе самонаблюдения...
Интервью воина-"афганца" Олега Кондратьевича Красноперова. Вопросы задает Дмитрий Зыкин.
Кем Вы были на войне?
Я служил во взводе связи первого батальона 357 полка. В Афганистане находился с 1983 по 1985 год. Но сначала полгода провел в «учебке» в Фергане, где нас готовили к боевым действиям. Считаю, что подготовили нас отлично: укрепляли физически, проводили тактические занятия, учили работать с техникой и т.д. А когда узнал, что поеду на войну, было такое, несколько азартное отношение. Даже ощутил кайф! Не забывайте, что мы тогда были молодыми парнями и рвались в бой. Серьезность пришла позже.
- Ваши первые впечатления от Афганистана?
Кабул показался мне серым и грязным городом. Это не СССР, не родной дом, и чужая земля приняла нас как-то не очень. А дальше все пошло обыденно: утром подъем, зарядка и проч.
Как Вы из мирного человека превращались в бойца?
Вы знаете, я до войны думал, что пули свистят, а они на самом деле шуршат. Звук совсем не такой, как это показано в кино. Причем на первых порах страха я не чувствовал, потому что просто не осознавал опасности. Но потом, когда возвратился с задания и начал думать о том, что произошло, то стало жутковато. Я же видел, как ранило товарища, и хочешь - не хочешь, а прокручиваешь в голове, что такое могло случиться и со мной.
Но долго о страхе думать не приходилось. Мы были загружены физическими занятиями, политической подготовкой и так далее. И, кстати, я до того свыкся с новой жизнью, что по возвращении домой в СССР меня тянуло назад в Афганистан.
Самый тяжелый момент службы можете назвать?
Да. Помню, мы сопровождали колонну и попали в засаду. Мне надо было связь поддерживать и от огня скрываться. Я говорю товарищу: «Прячься за броню, ложись за башню!» Мы уже вырывались из засады, почти выехали, и тут издалека, на излете пришла к нему пуля и попала точно в сердце… Вот это мне было тяжело пережить.
А было ли что-то веселое на войне?
Да, и еще какое! Я даже сейчас смеюсь, вспоминая, как ловил дикого козла. Мы ушли в горы, взяв с собой сухой паек, и обычно, когда паек подходил к концу, нам с вертолетов сбрасывали провиант. Но в тот раз «духи» заняли высоты рядом с нами и не подпускали наши «вертушки». Время идет, мы уже есть хотим, а тут вижу – стадо козлов. Я за одним урвался и начал его ловить. А он от меня уходит, причем движется как раз в сторону «духов».
Пристрелить его я не мог, потому что тогда вызвал бы огонь противника на себя. Крадусь, значит, за козлом, он все ближе и ближе к позиции душманов, и меня уже снизу по рации предупреждают, что «духи» за мной наблюдают. Но тут я его все же схватил, закинул на спину и давай с ним бежать к своим. Приволок я его, развели огонь, но так, чтобы его не заметил противник: пламя сверху накрыли палаткой. Командир взвода разделал козла, устроили шашлык на шомполах и стали есть. Мясо горькое! Соли нет. В общем, до сих пор козлятину терпеть не могу.
Кстати, а что входило в паек?
Пайков было несколько разных видов. Существовало пять эталонов, и все отличные. Первый эталон и вовсе включал в себя так много еды, что суточной нормы могло хватить на неделю. Кормили кашами, галетами, сосисочным фаршем, «завтраком туриста», паштетом, шоколадом. Пили фруктовый сок и чай.
Самая дорогая для вас награда?
Я участвовал в разных заданиях. Например, авиа- и артиллерийские наводчики отправлялись на высоту. Мы их прикрывали, и я обеспечивал связь. Приходилось и стрелять. Кстати, советское оружие – самое лучшее.
А самая памятная награда – это медаль «За отвагу». В тот день пуля пробила аккумуляторы в рации, антенну тоже подрезало, но меня учили, что делать в таких случаях. Батареи быстро заткнул подручными средствами, чтобы кислота полностью не вытекла, и я продолжил поддерживать связь с командованием, которое координировало движение нашего отряда десантников. «Духи» шли за нами, а по рации мне передавали, как правильно уйти от них. Моя задача в том и заключалась, чтобы обеспечить связь и вывести людей. Вот за это меня и наградили.
Уровень очень высокий. Я часто вспоминаю капитана Сергея Ильича Капустина. Это потомственный офицер, еще его дед служил в армии при царе. Сергей - отличный командир, он за солдата душу отдаст. Рядовые тоже показали себя настоящими, твердыми воинами. Мы понимали, что защищаем южные рубежи СССР и исполняем интернациональный долг. Мы знали, за что воюем. Сейчас всякое рассказывают про ту войну, но я говорю, как есть, как реально думали те, кто служил. Кстати, приезжал к нам и тогдашний министр обороны СССР Сергей Леонидович Соколов. В быту он держался, как простой человек.
Как складывались межнациональные отношения в советской армии?
Никаких проблем не было. Вместе нормально служили русские, белорусы, узбека Сержемана мы звали Сергеем. Он, кстати, был отличным переводчиком. Я лично дружу с татарином-«афганцем», Родионом Шайжановым (интервью с ним опубликовано - Прим. Ред.). Между прочим, никакого издевательства «дедов» над молодыми не было. Относились друг к другу как к товарищам.
Как относились к вам местные жители?
Дети везде одинаковы. Побегают к нам, мы им даем галеты, сгущенку, сахар. Они знали слово «дай», и, подходя к нам, говорили: «дай-дай-дай». А взрослые вели себя настороженно, напряженно. Вообще там царил феодальный строй, люди обрабатывали землю мотыгой, хотя тут же рядом мог лежать и японский приемник Panasonic. На что они его покупали, даже не представляю. Не за наркотики, это точно. Наркотой там занимались другие, мы их называли «караванщиками». А остальные в основном возделывали пшеницу, торговали пшеницей, а также чаем.
Что скажете о противнике?
Экипирован он был даже получше нашего. Удобные спальные мешки, ботинки, камуфляж – все американское. Поставки «духам» шли через Пакистан. Что касается боевых качеств, то были там и хорошо обученные в Пакистане душманы, но в основном – это обычные крестьяне, и нельзя их назвать матерыми воинами. Вооружены они были китайскими «Калашами», английскими винтовками «Бур», а в крупных группировках встречались и минометы, и легкая артиллерия. Они вели, по сути, партизанскую войну, и я ни разу не видел, чтобы у них были танки или боевые машины пехоты.
Как сложилась Ваша жизнь после войны?
У меня все нормально. Знаете, люди часто жалуются на то, что у них то работы нет, то приняли их как-то не так, то еще что-то. Но я считаю иначе. Кто хочет работать, тот работает, кто хочет пить, тот всегда найдет бутылку. И я не согласен с теми «афганцами», которые стали обвинять власть в своих проблемах.
11 Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»
Война в Афганистане, закончившаяся для нашей страны более двадцати лет назад, явилась темой значительного количества публикаций в прессе и специальной литературе. Однако даже сегодня нельзя с полной уверенностью сказать, что исследователю известны все аспекты противоречивой истории этого конфликта, ставшего для Советской Армии самым крупным и кровопролитным после Второй мировой войны. В ходе исследования была осуществлена попытка, опираясь на доступную литературу и различные виды источников (в первую очередь – устные), проникнуть в «человеческое измерение» войны в Афганистане 1979 – 1989 гг., показать ее через призму восприятия тех, кого в России и странах СНГ принято называть «афганцами».
устные источники.
«афганский синдром»
воин-интернационалист
вооруженный конфликт
ограниченный контингент советских войск в Афганистане (ОКСВА)
1. Афганистан живет в моей душе / сост. М.И. Титовец. - Екатеринбург, 2006. - 144 с.
2. Гай Д., Снегирев В. Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны. - М., 1991. - 380 с.
3. Громов Б.В. Ограниченный контингент. - М., 1994. - 262 с.
4. Синявская Е.С. Военно-историческая антропология - новая отрасль исторической науки // Отечественная история. - 2002. - № 4. - С. 135-145.
5. Синявская Е.С. Человек на войне. Историко-психологические очерки. - М., 1997. - 232 с.
В современном мире, сложном и многогранном, вопросы, связанные с влиянием военных конфликтов на общество в целом и на отдельного человека как на его часть, остаются открытыми для обсуждения, а потому актуальными. Участие войск того или иного государства в военных действиях, особенно за пределами страны, может обернуться самыми различными последствиями. Война, неизбежно затрагивающая моральные и нравственные проблемы, способна коренным образом изменить отношение рядовых граждан не только к конкретным руководителям, но и к правящему режиму. При этом в обществе достаточно часто происходит дифференциация, критерием которой служит отношение к военным действиям в той или иной социальной группе. Остро ставится вопрос о приемлемости военных мер как средства решения проблем, непосредственно не связанных с обеспечением независимости и территориальной целостности государства, а участники конфликта помещаются в центр общественного внимания, причем нередко в роли так называемого потерянного поколения.
В различное время в социальной психологии появились термины «вьетнамский синдром», «афганский синдром», «чеченский синдром», обозначающие неспособность людей, прошедших «малые» войны, адаптироваться к условиям мирной жизни. Вывод очевиден: при изучении истории локальных конфликтов современности исследователь обязан учитывать, помимо собственно военных вопросов, все вышеизложенные аспекты в их взаимосвязи и взаимозависимости.
Война в Афганистане, закончившаяся для нашей страны более двадцати лет назад, явилась темой большого количества публикаций в прессе и специальной литературе. Однако даже сегодня нельзя с полной уверенностью сказать, что исследователю известны все аспекты противоречивой истории этого конфликта, ставшего для Советской Армии самым крупным и кровопролитным после Второй мировой войны.
В ходе изучения истории афганской войны были достаточно подробно освещены и проанализированы политические аспекты советско-афганских отношений до начала и в ходе конфликта, исследована тактика боевых действий ОКСВА и оппозиции, выявлены ошибки и недочеты в деятельности военно-политического руководства СССР и ДРА. При этом образу войны, созданному на страницах книг и статей, не хватает «человеческого измерения». По-прежнему существуют внушительные лакуны в изучении военной повседневности и гуманистических аспектов афганской войны. Кроме этого, не всегда ясно, как та или иная боевая операция, многократно проанализированная в трудах военных специалистов, оценивается ее непосредственными участниками, насколько различаются (или сходятся) представления о целях и средствах ведения боевых действий у командного состава и подчиненных. Исследователю важно понять, как человек осознает себя в гуще военных событий. О стремлении к подобному пониманию свидетельствует возросший в последние десятилетия интерес к военной антропологии, занимающейся изучением роли и места человека на войне, а также влияния конфликта на его сознание и мышление .
Целью данной статьи является попытка, используя доступные литературу и источники, проанализировать деятельность ОКСВА через призму восприятия участников и очевидцев событий, а также осуществить сравнение их точек зрения с мнениями, утвердившимися в историографии.
За последние два десятилетия исследователями был накоплен весьма значительный пласт самых различных источников о войне в Афганистане. Однако, как уже было отмечено, далеко не все аспекты и вопросы истории этой войны полностью раскрыты и изучены. Нужно подчеркнуть, что публикации документов, предпринятые в нашей стране и за рубежом, обладают существенным недостатком - отсутствием системности. Учитывая данное обстоятельство, нужно подчеркнуть ценность для историка источников личного происхождения, прежде всего мемуаров бывшего командующего 40-й армией Б.В. Громова , а также сборников воспоминаний, дневников, стихов и писем воинов-афганцев .
Необходимо отметить, что в арсенале ученых, изучающих современную историю, присутствует тип источников, потенциал и информативные возможности которых еще недостаточно оценены исследователями в нашей стране (ярким исключением, пожалуй, является изучение истории Великой Отечественной войны на основе анализа интервью ветеранов различных родов войск). Это - устные источники - беседы с участниками событий, которые организует и осуществляет профессионал-историк.
Безусловно, огромный интерес в этом плане представляют воспоминания участников войны в Афганистане. Именно сейчас, когда за плечами этих людей весьма солидный жизненный опыт, а острота эмоционального восприятия все чаще уступает место стремлению проанализировать происходившие когда-то события, наступил момент для подробного и тщательного, а главное, объективного изучения устных источников по истории афганского конфликта.
В 2003-2005 гг. на историческом факультете Тверского государственного университета было начато исследование «Афганская война глазами участников и очевидцев». Для проведения исследования был разработан путеводитель - примерный план интервью, в котором определены наиболее важные темы и сформулированы ключевые вопросы. Всего за период с ноября 2003 по апрель 2005 года было выявлено и опрошено более 40 респондентов различных категорий: офицеры, рядовые, медперсонал и т.д.
Необходимо подчеркнуть, что взгляд на боевые действия через призму восприятия рядовых солдат и командного состава - это лишь один из многочисленных аспектов исследования военно-исторической проблематики. Широкое использование устных источников открывает перспективы для глубокого анализа гуманистических вопросов военной истории, роли и места человека на войне, расширяет спектр применяемых исследователями методологических приемов. Оно позволяет также подробно рассмотреть бытовые стороны военных действий, сформировать у историка и читателя представление о «повседневности» войны.
Следует отметить, что устные воспоминания воинов-интернационалистов наиболее информативны по вопросам, интересующим современных исследователей. Как правило, участники конфликта в Афганистане охотно делятся данными о бытовых, повседневных сторонах своей жизни, печалях и радостях служебных будней. При этом каждый бывший солдат или офицер даже после его занесения исследователем в какую-либо условную группу остается яркой индивидуальностью с присущим ей отношением к той или иной проблеме, со своими особенностями мировоззрения и предпочтениями памяти. Умение разглядеть конкретного человека, распознать личность в массе записанных разными способами текстов - это одна из тех важнейших задач, которые стоят перед историком, изучающим любой аспект жизнедеятельности общества, в том числе военное столкновение. С другой стороны, необходимо подчеркнуть, что использование устных источников не отменяет обязательности общепринятых методологических принципов исторического исследования - объективности, системности, научности и историзма.
Анализ особенностей ведения боевых действий - задача, достаточно сложная для гражданских специалистов. С другой стороны, изучение истории войн вообще и войны в Афганистане в частности невозможно без обращения к сугубо военным аспектам, так как в противном случае исследователь вынужден отказаться от понимания самой сущности вооруженного конфликта, упускает одну из важнейших его составляющих. Вопросы об особенностях боевых действий были заданы (в различных вариантах) всем респондентам, участвовавшим в проекте.
Необходимо учитывать, что большинство респондентов получили опыт боев в Афганистане уже в середине (реже - в начале) 1980-х годов. К этому времени командование ОКСВА учло многие ошибки, допущенные в 1979 году, когда в азиатскую страну была введена, по сути, «европейская» армия, поначалу не обладавшая ни специальным снаряжением, ни тактическими навыками, необходимыми для проведения операций в столь непривычных природно-климатических условиях. Именно длительная подготовка и активная агитационно-пропагандистская работа с личным составом стали одной из причин того, что абсолютное большинство опрошенных участников войны восприняло факт их отправки в совершенно незнакомую страну достаточно спокойно. Касается это не только кадровых офицеров (война была для них работой), но и солдат срочной службы. Опыт, пусть даже полученный в поединках с «условным противником», вселял в людей определенную долю уверенности.
Важно отметить, что тактика советских войск на протяжении войны постоянно совершенствовалась, изменялась под влиянием различных обстоятельств. Постепенно «оттачивались» наиболее эффективные методы борьбы против моджахедов, многие офицеры научились минимизировать потери в своих частях, смещались акценты в боевой подготовке солдат. Больше внимания уделялось уничтожению караванов с оружием и боеприпасами, переправлявшимися через границу с Пакистаном.
С другой стороны, эффективность выполнения задач, поставленных перед частями и соединениями, зависит не только от уровня тактической подготовки личного состава, оснащенности войск современной боевой техникой и необходимым снаряжением. Важным аспектом является физическое и психологическое состояние как рядовых бойцов, так и командного состава. Данные показатели, в свою очередь, находятся в прямой зависимости от отношения руководства вооруженных сил страны к своим подчиненным, уровня финансирования тыловых служб и степени слаженности и четкости их действий. Именно эти службы отвечают за налаживание быта военнослужащих, который также явился объектом внимания для автора. Так, например, за годы пребывания советских войск в Афганистане проблема их снабжения всеми необходимыми видами продовольствия так и не была решена на должном уровне, хотя нужно подчеркнуть, что определенные положительные сдвиги, касавшиеся, прежде всего, состава сухих пайков, были осуществлены усилиями тыловых служб.
Кроме того, изучение истории локальных конфликтов, как уже отмечалось выше, подразумевает применение междисциплинарного подхода. Участие в боевых действиях самым непосредственным образом отражается на системе ценностей индивида, его представлениях о жизни и ее смысле, разрушает привычную структуру межличностных взаимоотношений. Исследователю важно понять изменения, происходящие в сознании человека на войне, а также попытаться проследить влияние данных изменений на изложение событий респондентами.
Проанализировав высказывания участников афганского конфликта, а также опубликованные документы и материалы о боевых действиях ОКСВА, автор пришел к следующим выводам.
Качество боевой подготовки в частях контингента оценивается респондентами достаточно высоко, однако необходимо учитывать, что большинство из них принимало участие в войне в середине и во второй половине 1980-х гг. При этом стоит отметить существенную эволюцию, которую претерпела система подготовки личного состава за время конфликта. Изменения в данной системе, отмеченные военными специалистами, подтверждаются и рядовыми участниками войны. Необходимо также подчеркнуть приспособляемость советских солдат и офицеров к непривычным для них условиям службы и ведения боевых действий.
Техника и вооружение, применявшиеся советскими войсками в Афганистане, характеризуются участниками войны как вполне соответствовавшие уровню своего времени. Гораздо больше нареканий вызвали предметы индивидуального снаряжения, что стало причиной появления различных «самоделок» и активного использования трофейных вещей. Данный аспект подробно отражен в рассказах участников конфликта.
Несмотря на существенные различия в оценках эффективности тактических приемов, использовавшихся частями ОКСВА, и соответствия им уровня боевой подготовки, автору данной работы не удалось обнаружить принципиальной критики методов управления войсками и организации боевых действий. Документы и свидетельства участников войны показывают серьезные изменения тактики, инициированные командованием 40-й армии, благодаря которым произошло определенное снижение потерь личного состава и боевой техники.
Условия проживания и питание солдат и офицеров 40-й армии оцениваются участниками войны по-разному, однако преобладают нейтральные оценки. Данное обстоятельство можно объяснить постепенной приспособляемостью человека к военным условиям и, если речь идет о кадровых военных, относительно невысокой требовательностью к нормам армейской жизни.
Необходимо отметить, что неоправданный расчет руководства СССР на кратковременность пребывания советских войск в Афганистане и неопределенность их правового статуса негативно повлияли на обустройство частей и соединений ОКСВА, а также на их снабжение необходимыми продовольствием, обмундированием и медикаментами.
Из доступных источников и литературы следует, что многие проблемы, связанные с работой тыловых служб контингента, решались с разной степенью успеха как путем эволюции системы снабжения, так и самими солдатами и офицерами, каждый из которых в меру своих сил и возможностей старался выходить из сложившейся ситуации.
Устные источники, полученные в результате проведения опросов в 2003-2005 годах, по информативности в гуманистической сфере службы солдат и офицеров ОКСВА существенно превосходят опубликованные ранее документы и материалы. Как уже отмечалось выше, это может объясняться постепенным переосмыслением самими «афганцами» многих «неудобных» вопросов, связанных со спецификой войны в Афганистане. Сказывается также отсутствие в наши дни ярко выраженной социально-политической значимости афганской проблемы. Война становится историей даже для ее непосредственных участников.
Несмотря на существенные различия во мнениях респондентов по поводу влияния военных действий на человека и его сознание, среди участников конфликта можно выделить категорию людей, относящихся к войне вообще (а к афганской войне - в частности) как к работе, имеющей свои особенности. Их нейтральные оценки противоположны воспоминаниям тех бывших солдат и офицеров, для которых война стала событием, коренным образом поменявшим жизненные установки и искалечившим судьбы.
Отсутствие ясного и четкого понимания целей пребывания советских войск в иностранном государстве приводило к резкому снижению морального духа личного состава контингента, что, в свою очередь, влекло за собой многочисленные нарушения закона по отношению как к местному афганскому населению, так и к сослуживцам. Данное обстоятельство отмечается большинством опрошенных участников военных действий.
Сделанные выводы показывают, что обобщать материалы опросов достаточно сложно, спектр мнений респондентов чрезвычайно широк. Участник конфликта при ответе на стандартные вопросы способен показать свою индивидуальность, вскрыть давние переживания, извлечь из памяти почти забытые подробности своей военной биографии. Данное обстоятельство позволяет устным источникам становиться более информативными (по сравнению с уже опубликованными материалами) по тем вопросам, которые по разным причинам считаются «неудобными», мало афишируемыми. Именно в этом заключается их ценность для исторической науки.
С другой стороны, необходимо подчеркнуть общность взглядов воинов-афганцев на многие аспекты, связанные непосредственно с боевыми действиями. Так, почти полное единодушие наблюдается в оценке техники и вооружения, использовавшихся в ОКСВА, никто не обвиняет своих непосредственных начальников в бездарном управлении войсками или в несовершенстве тактики, используемой в боях частями и соединениями 40-й армии. Воспоминания ветеранов конфликта часто опровергают многие положения из той волны критики, которая была обрушена на действия советских войск в Афганистане на рубеже 1980-1990-х годов. По всей видимости, материалы опросов подтверждают тот тезис, что война была не проиграна армией. В подобном конфликте без определенных целей и замысла в принципе невозможно победить. Временный триумф в противостоянии с фанатично настроенным и уверенным в своей правоте противником (а данная уверенность по многим критериям вполне может считаться оправданной) всегда сомнителен. «Тактика без стратегии» - именно так охарактеризовали боевые действия ОКСВА Д. Гай и В. Снегирев . В итоговом результате и последствиях войны не виноваты солдаты и офицеры, честно выполнявшие свой воинский долг.
Исходя из рассказов воинов-интернационалистов и других источников, можно сделать вывод об уникальной приспособляемости человека к военным условиям. Люди адаптируются не только к тяжелым бытовым условиям - землянкам, кишащим крысами, душным модулям с окнами, забитыми фанерой, к сухой перловке и задохнувшемуся в полиэтилене куску хлеба. Участники войны, пусть и не без исключений, почти обыденно воспринимали многочисленные случаи жестокости, унижений, расправ над пленными и мирным населением. Подобное отношение можно встретить не только у тех, для кого военное ремесло было лишь одной из профессий. Неприятие совершенно непривычных молодым ребятам из СССР местных обычаев, постоянное ощущение опасности и неуверенности в следующем шаге заставляло вчерашних школьников и курсантов меняться как внешне, так и внутренне. Смещение привычной для «гражданки» шкалы ценностей приводило не только к росту преступности в контингенте, но и к тяжелым душевным травмам большинства будущих респондентов. «Афганистан болит в моей душе» - лейтмотив всех лет, прошедших после вывода советских войск из страны.
При этом участники войны, несмотря на все связанные с ней сложности, пытались даже в зоне ведения военных действий оставаться людьми, имеющими свои, пусть небольшие, радости, ценящими чистоту и уют там, где их, казалось бы, не может быть в принципе.
Необходимо отметить, что исследование, проведенное на основе устных рассказов тверских ветеранов войны в Афганистане и доступной литературы, а также опубликованных документов и материалов, является лишь небольшой частью того планомерного и всестороннего изучения военно-исторической проблематики XX-XXI веков, которое требует колоссального труда современных деятелей науки. Осознание мотивов поведения человека на войне и после ее окончания способно помочь в организации процесса адаптации представителей потенциально «потерянного» поколения к реалиям нормальной, мирной жизни.
В связи с этим нужно подчеркнуть перспективность изучения истории афганской войны не только путем поиска новых архивных документов (хотя важность данного направления работы неоспорима), но и с привлечением все более широкого круга устных источников.
Статья подготовлена при поддержке Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. Соглашение № 14.А18.21.0052 от 12.07.2012 г.
Рецензенты:
Шаповалов Владимир Анатольевич, доктор исторических наук, профессор кафедры российской истории НИУ «БелГУ», г. Белгород.
Мошкин Александр Николаевич, доктор исторических наук, профессор кафедры российской истории НИУ «БелГУ», г. Белгород.
Библиографическая ссылка
Фоменко М.В. АФГАНСКАЯ ВОЙНА В ВОСПРИЯТИИ УЧАСТНИКОВ И ОЧЕВИДЦЕВ (НА ОСНОВЕ ИНТЕРВЬЮ ВЕТЕРАНОВ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ – ЖИТЕЛЕЙ ТВЕРСКОГО КРАЯ) // Современные проблемы науки и образования. – 2013. – № 1.;URL: http://science-education.ru/ru/article/view?id=8417 (дата обращения: 14.03.2019). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
15 февраля 2011 года - 22 годовщина вывода советских войск из Афганистана. О тяжелой войне в интервью ИА REX рассказал эксперт по безопасности и обороне на постсоветском пространстве, воин-интернационалист, полковник в отставке Олег Антипов.
24 декабря 1979 года на аэродроме Баграм, поблизости Кабула, высадились части 105-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Одновременно в Афганистан вступили через Кушку и через другие пограничные пункты 357-я и 66-я моторизованные стрелковые дивизии. В феврале 1980 года контингент советских войск в Афганистане достиг 58 тысяч человек, а в средине 1980 года в Афганистан ввели дополнительно 16-ю и 54-ю мотострелковые дивизии. Афганская армия оказывала интервентам рьяное сопротивление. Ей помогали горы (занимают большую часть страны) и сложный рельеф местности. Любая наземная операция проходила с невероятными трудностями. Афганская война длилась с 25 декабря 1978 до 15 февраля 1989 года, почти 10 лет. Сегодня, 15 февраля 2011 года 22-я годовщина вывода советских войск из Афганистана.
О тяжелых годах в Афганистане и участии в спецоперациях в интервью рассказал эксперт по безопасности и обороне на постсоветском пространстве, воин-интернационалист, полковник в отставке Олег Антипов .
: Правильное ли решение приняло руководство СССР в декабре 1979 года, введя ограниченный контингент советских войск в Демократическую республику Афганистан?
В 1979 году руководство СССР приняло правильное решение. Главной задачей было недопустить в будущем размещения американских ракет средней дальности на территории Афганистана. Это было бы тоже, если бы русские ракеты стояли на Кубе. Наши офицеры и солдаты сделали все возможное, что было в их силах! На примере наших военных надо учить молодое поколение, как надо защищать Родину!
Глобальными процессами в стране никто не управляет. Всем на все наплевать, никто не осознает размеров надвигающейся опасности. Посмотрите на наших чиновников. Разве они беспокоятся о благосостоянии страны и народа? О защите Отечества!?
: Как вы оказались в числе воинов-интернационалистов?
В 1983 году, завершив учебу в академии имени Ю.А.Гагарина, я получил назначение в воюющий Туркестанский военный округ в г.Каган Бухарской области командиром эскадрильи боевых вертолетов. Это была уникальная часть. Командиром полка в то время был прекрасный летчик и руководитель Михайлиди Валерий Ригович. Жару я всегда легко переносил, но там и мне было не просто. На солнце кабина МИ-24 нагревалась так сильно, что приходилось надевать лайковые летные перчатки, чтобы по встроенным ступенькам подняться в кабину. Но в пилотской кабине тебя ждал другой сюрприз. Температура в кабине достигала 72-78 градусов, а ты в полном снаряжении, ручьи пота текут по тебе, и ты делаешь свою работу.
: А воздушные бои и награды за них у Вас были?
Все было и бои, и ордена советские и афганские из рук президента Афганистана Наджибуллы. И даже почетная грамота из рук президента СССР Михаила Горбачева .
Было столько потерь за эти годы, что награды и воспоминания о боях всегда связаны с воспоминаниями о погибших товарищах. Был там до конца. За это время страна потеряла там 333 вертолета. Приходилось часто выручать группы десантников под обстрелом в сложных горных условиях. Каждый раз семья провожала нас как в последний раз.
: Можете сравнить по эффективности две войны (советскую прошлого века в Афганистане и американскую в Ираке)?
Война в Афганистане продолжалась девять лет.
Общие потери:
1979 год - 86 человек
1980 год - 1484 человека
1981 год - 1298 человек
1982 год - 1948 человек
1983 год - 1446 человек
1984 год - 2346 человек
1985 год - 1868 человек
1986 год - 1333 человека
1987 год - 1215 человек
1988 год - 759 человек
1989 год - 53 человека
При этом надо отметить, что в Афганистане мы воевали не только и даже не столько с афганцами. Против нас активно действовал Пакистан, на чьей территории располагались душманские базы. Не менее активно действовали против нас США, которые как раз через Пакистан финансировали и снабжали врага вооружением и разведданными. Итого советская армия, ведущая активные боевые действия на чужой территории в горах и при активной поддержке противника лучшими западными военными консультантами, теряла в среднем по 1668 человек в год.
Нельзя забывать, что воевали-то у нас в основном обычные парни 19-20 лет по призыву.
Иракская война (20 марта 2003 года - по сей день) — военный конфликт, начавшийся с вторжения сил США и их союзников в Ирак для свержения режима Саддама Хусейна. Формальным поводом к войне послужила информация ЦРУ о наличии в Ираке запасов оружия массового уничтожения, впоследствии не нашедшая подтверждения. Сейчас значительная часть политиков и населения страны убедились, что целью военной операции было установление контроля США над нефтяными месторождениями Ирака.
Войска США воевали более 7,5 лет в Ираке. Никаких гор и лесов там нет. Все с воздуха как на ладони. Серьезной внешней поддержкой повстанцы не могли воспользоваться.
Общие потери коалиционных сил составило - около 4900 человек и более тысячи гражданских специалистов из США (часто те же военспецы по контракту), в среднем более 800 человек в год. И о какой эффективности американской армии можно говорить?
Справка:
Олег Антипов родился 17 февраля 1951 года в г.Ленкорань (Азербайджан) в семье военнослужащего. Окончил Сызранское военное училище летчиков в 1974 г. и Военно-воздушную академию им. Ю.Гагарина в Монино в 1983г.
Прошел путь от командира эскадрильи до начальника авиации 8-й танковой Армии, которая дислоцировалась в Житомире. Служил в Группе советских войск в Германии в 1976-1981 годы. С 1983 по 1989 год готовил летный состав к боевым действиям в Афганистане. Избирался депутатом Бухарского областного совета.
За время службы в авиации овладел многими видами авиационной техники, налетал более 3000 часов, выполнил 250 парашютных прыжков. Пилот первого класса. Полковник запаса. Награжден орденом Красной звезды и медалями, а также боевыми наградами других государств. После увольнения в запас в 1993 году работал на руководящих должностях в разных отраслях производства. Народный депутат Украины V созывa.
Интервью с ветераном боевых действий, полковником милиции в отставке Андреем Командиным.
15 февраля — для многих особенный день. Двадцать пять лет назад в этот день выводом советских войск из Афганистана закончилась десятилетняя война, в которой СССР потерял 15 с лишним тысяч солдат и офицеров.
Андрей Командин, полковник милиции в отставке, — один из тех, для кого афганская военная кампания стала настоящей школой жизни. В феврале 1985-го в составе 12-го гвардейского мотострелкового полка он пересек советско-афганскую границу возле Кушки. Потом — Герат, где молодому лейтенанту предстояло прослужить два года.
 |
Боевое крещение случилось уже через две недели после прибытия, в пустыне на афганско-иранской границе.
—Наша задача была — блокировать учебный центр душманов, который находился в этой пустыне, не допустить их прорыва в Иран. Мы — это мотострелковая рота, артиллерийская батарея плюс группа разведки, остальные — «бойцы» афганской армии, которых мы набирали по пути следования, останавливаясь в кишлаках. Ну, какой от них толк?.. Тогда я впервые попал под минометный обстрел. Замкомандира взвода был ранен — осколок от мины у виска прошел. Это был шок: падает в БТР, лицо в крови. Мы куда-то стреляли, куда-то отходили — все получилось очень суматошно. Но в целом с заданием справились. Главное — обошлось без потерь,— вспоминает Андрей Анатольевич.
 |
После этого завертелось, пошло… Первый год ходили на боевые задания — Герат, Кандагар, помогали в Кабуле. Второй год охраняли и сопровождали наши колонны по горам и пригородам. Сначала жили в палатках, а ко второму году уже отстроили для себя казармы. Условия жизни, не говоря уже про службу, оказались не из легких.
—Днем до сорока пяти градусов доходило. А зимой даже снег выпадал. Правда, таял в течение дня. Мы больше по пустыне ходили. Самое труднопереносимое — ветер-«афганец», с песком. После него везде песок. И в столовой при этом всё горячее: каша, суп, компот…Чуть-чуть поел — и на улицу, весь мокрый, чтобы высушиться на ветру.
Со временем научились создавать маломальский комфорт — когда ходили на боевые, если БТР останавливался, вешали сбоку плащ-палатки, чтобы можно было присесть в тени, перекусить. Водители банки с тушенкой на двигателях разогревали. Главное — аккуратно это делать, чтобы не «рвануло».
 |
Конечно, была и другая сторона такой жизни. Если Бог хранил от ранений — подстерегали болезни. И еще сильно страдали от вшей.
—Ранений или контузий я не получил. Но два раза переболел гепатитом. Оттуда все с «подарками» возвращались — вода отвратительная. Хоть и таблетки клали во все фляжки, а все равно болели. Когда лежал в госпитале, уже второй раз, там были такие двухъярусные кровати, фанерные стены. Сосед выписался, я решил его одеяло взять, мое было всё в дырах. Подошел, посмотрел — и передумал: там вши бегали просто. Когда возвращались в часть после госпиталя, «чистились» буквально на пороге — раздевались, мылись горячей водой, одежду всю в костер.
 |
И солдаты, и офицеры были молодые, поэтому, может быть, особо не боялись.
—Лишь перед отпуском, недели за две, возникало такое чувство — только бы съездить, а там… И за месяц до замены — когда уже это кончится? А так быстро ко всему привыкали. И к постоянной опасности тоже. Поначалу и бронежилеты носили, и каски. Потом надевали их только, когда что-то случалось. Однажды БТР подорвался, и боец, который ехал сверху, спикировал с него. Крепко приложился головой. Так что некоторое время снова каски носили.
Был один момент, но страх пришел уже потом, когда осознали, что могло случиться… Одного бойца поймали на воровстве. Он пытался уйти и бросил между нами гранату. РГД. Это был день рождения моей дочери, 18 февраля 1987 года. И я, считай, второй раз родился. Слава Богу, все живы остались.
Другой решил сбежать к «духам». Нашли его наши разведчики, выкупили, вернули в часть. Отец него был прокурором — его сразу уволили с работы. Помню, перед строем зачитывали письмо от его матери: «Лучше бы тебя убили, был бы у нас в семье герой»… Такие были времена…
 |
Сейчас, когда прошло уже почти два десятка лет, Андрей Командин больше вспоминает не боевые действия и не лишения, а маленькие радости, которыми советские военнослужащие скрашивали свою жизнь в чужой и далеко не всегда гостеприимной стране.
—Старшие офицеры научили нас готовить вареники из теста и консервированной капусты. Это был деликатес. А однажды мы привезли два КАМАЗа кирпичей — построили баню. Можно было мыться и стирать. Форму постираешь, на БТРе растянешь — и через пятнадцать минут она уже сухая. А знаешь, из чего в пустыне сделать торт на день рождения товарищу? У нас же все консервированное было. Берешь печенье, варишь сгущенку, промазываешь, сверху сахаром посыпаешь… Вот такие маленькие радости. Как-то привезли «живую» картошку. Взяли цинк из-под патронов, гвоздем пробили дырочки — получилась терка. Натерли картошки и нажарили драников. А в Кабуле было «офицерское» кафе. Когда мы первый раз туда попали, увидели в меню яичницу. Сразу заказали. Полгода яиц не ели…
А еще вспоминаются величественные сосны Герата. Местные власти охраняли их жестко — если кто свалит дерево, ему отрубали руки. Но нашим военнослужащим эти огромные деревья создавали дополнительные проблемы: ограничивали видимость.
—Со стороны местного населения присутствовала обычная партизанская тактика: днем с нами здоровались и улыбались, а ночью шли минировать дороги… Поэтому расслабляться не приходилось. Помню, когда уже летели домой на ИЛ-18 — «заменщик» его называли, — то до границы сидели тихие и напряженные, и лишь когда пилот сказал, что пересекли границу, закричали «ура».
Но вообще наша задача была — находить с местными общий язык. И это помогало. Как-то раз наш прапорщик автомат потерял — нашли и вернули. Хотя разное бывало. Зацепили при обстреле кишлак — в знак примирения передали жителям два КАМАЗа муки.
Еще приходилось охранять от них так называемые «керосиновые лужи». Трубопровод, по которому шло топливо, регулярно простреливали душманы. И мы должны были не дать местным собрать керосин, вытекающий из трубы. Они сразу же прибегали, уговаривали, предлагали плату. Проблема дефицита — всё на керосине, и его не хватало.
 |
Война — это в любом случае страшно и плохо. Но это и хорошая школа жизни.
—Что бы там ни говорили, а для людей в погонах такие навыки нужны. Мне в жизни это многое дало — начиная от способности жить в полевых условиях и умения находить выход из любой ситуации до тактики ведения боя и использования оружия. А еще когда из ничего можешь сделать нечто — как в случае с варениками, — это всегда полезно и помогает в дальнейшем. Известно же, что американцы в Афганистане, если у них не будет холодной кока-колы, то и воевать не станут, а наши всегда сами себе быт обустраивали, бани строили, и даже дни рождения отмечали — с угощением и подарками. Такие навыки по жизни пригодятся всегда.
В 1992 году, когда начали сокращать Вооруженные Силы, друзья предложили Андрею Командину пойти в милицию. Наиболее приемлемым вариантом — и по духу, и по роду деятельности — стал ОМОН. Знание оружия и тактических приемов в отряде очень пригодились. Андрей Анатольевич отвечал за профподготовку в отряде, учил бойцов тому, чему сам научился в Афганистане.
 |
В 1993-м оказался во Владикавказе, где разгорался осетино-ингушский конфликт. Практически всё то же, что в Афганистане, — горы, блок-посты, рейды. В октябре 1993-го — митингующая и стреляющая с баррикад Москва, а с 1995-го — Чечня. Только в составе отряда был в служебных командировках два раза. А когда перешел в управление кадров, уже не считал поездки.
—В 1998 году начал работать в учебном центре, стали готовить ребят к командировкам в горячие точки — первые сводные отряды милиции, которые поехали в Чечню. И здесь тоже пригодился весь «афганский» опыт. Обучали, в том числе, тактике боя — тем вопросам, которые, в общем-то, для милиции нехарактерны. Вести боевые действия в городе или в горах — не наша функция, но приходилось учиться и этому. Да и сейчас в служебных командировках нашим ребятам приходится наравне со своими прямыми обязанностями — охраной порядка, раскрытием преступлений — решать задачи, больше подходящие для регулярных войск.
Сейчас Андрей Анатольевич трудится в управлении Рособоронзаказа. Его основные функции — проверка исполнения государственного оборонного заказа местными предприятиями, контроль над расходованием государственных средств.
—Сейчас многие молодые ребята, которых я учил, уже на руководящих должностях. Я рад, что они продолжают дело, которым мы занимались вместе. И они не хуже, чем были мы в свое время. Что-то, конечно, изменилось. В бойцах ОМОН, например, стало больше спокойствия, больше уверенности в своих действиях и меньше авантюризма. Это не худший вариант. Каждая ситуация соответствует своему времени. МВД будет, пока есть государство. Некоторые задачи изменились, но главные функции остались незыблемыми — охрана порядка. Люди на службу сейчас приходят нормальные, и теперь у них к тому же есть материальный стимул, и не так всё плохо в плане обеспечения.
Да, в полиции сейчас есть пробел между молодостью и мудростью, надо его восполнять. Чтобы молодые могли подтянуться, чтобы среднее звено не «выпадало». Умных руководителей надо беречь, при всех спросах с них. Ведь подготовить хорошего руководителя — на это нужны годы и годы; у него должны быть опыт работы с людьми и определенная школа жизни.
ФОТО из архива Андрея Командина
